Неточные совпадения
Разговор начался за столом об удовольствии спокойной
жизни, прерываемый замечаниями хозяйки о городском театре и об
актерах.
Она — дочь кухарки предводителя уездного дворянства, начала счастливую
жизнь любовницей его, быстро израсходовала старика, вышла замуж за ювелира, он сошел с ума; потом она жила с вице-губернатором, теперь живет с
актерами, каждый сезон с новым; город наполнен анекдотами о ее расчетливом цинизме и удивляется ее щедрости: она выстроила больницу для детей, а в гимназиях, мужской и женской, у нее больше двадцати стипендиатов.
Есть у старых лгунов, всю
жизнь свою проактерствовавших, минуты, когда они до того зарисуются, что уже воистину дрожат и плачут от волнения, несмотря на то, что даже в это самое мгновение (или секунду только спустя) могли бы сами шепнуть себе: «Ведь ты лжешь, старый бесстыдник, ведь ты
актер и теперь, несмотря на весь твой „святой“ гнев и „святую“ минуту гнева».
Там каждый
актер и каждая актриса только и хлопотали о том, чтобы как-нибудь сказать поестественнее, даже писать и есть они старались так же продолжительно, как продолжительно это делается в действительной
жизни, — никому и в голову не приходило, что у сцены есть точно действительность, только своя, особенная, одной ей принадлежащая.
И я вот, по моей кочующей
жизни в России и за границей, много был знаком с разного рода писателями и художниками, начиная с какого-нибудь провинциального
актера до Гете, которому имел честь представляться в качестве русского путешественника, и, признаюсь, в каждом из них замечал что-то особенное, не похожее на нас, грешных, ну, и, кроме того, не говоря об уме (дурака писателя и артиста я не могу даже себе представить), но, кроме ума, у большей части из них прекрасное и благородное сердце.
Другие романисты менялись, появлялись романы Рудниковского (М.Н. Былов), П.М. Старицкого, украинского
актера, из запорожской
жизни, А.А. Соколова и другие, но А.М. Пазухин был несменяем.
Послушайте, — обратился он ко мне опять, — он рубля на меня не истратил всю
жизнь, до шестнадцати лет меня не знал совсем, потом здесь ограбил, а теперь кричит, что болел обо мне сердцем всю
жизнь, и ломается предо мной, как
актер.
Куликов был от природы
актер, мог выбирать многие и разнообразные роли в
жизни; мог на многое надеяться, по крайней мере на разнообразие.
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара,
актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею
жизнью.
Сатин. Многим деньги легко достаются, да немногие легко с ними расстаются… Работа? Сделай так, чтоб работа была мне приятна — я, может быть, буду работать… да! Может быть! Когда труд — удовольствие,
жизнь — хороша! Когда труд — обязанность,
жизнь — рабство! (
Актеру.) Ты, Сарданапал! Идем…
— Бгаво… бгаво… — зааплодировал первым «барин», а за ним переписчики, мои
актеры, нищие и вся шатия, вплоть до «утюгов», заразилась их примером и хлопала в первый раз в
жизни, не имея понятия о том, что это выражение одобрения.
В эту повесть и особенно в «Катехизис» Далматов влил себя, написав: «Уважай труды других, и тебя будут уважать»; «Будучи сытым, не проходи равнодушно мимо голодного»; «Не сокращай
жизни ближнего твоего ненавистью, завистью, обидами и предательством»; «Облегчай путь начинающим работникам сцены, если они стоят того»; «
Актер, получающий жалованье и недобросовестно относящийся к делу, — тунеядец и вор»; «Антрепренер, не уплативший жалованья, — грабитель».
Улица, очень чистая и широкая, с садами, разделявшими между собой небольшие дома, была пуста. Только вдали виднелась знакомая фигура, в которой я сразу узнал Песоцкого. Прекрасный
актер на роли холодных любовников, фатов, он и в
жизни изящно одевался, носил небольшие усики, которые так шли к его матово-бледному, продолговатому лицу, которое или совсем не знало загара, или знало такие средства, с которыми загар не в силах был бороться, то есть перед которыми солнце пасовало.
Шмага. Я согласен, что меня,
актера Шмагу, можно в порядочный дом и не пускать; ну и не пускайте, я не обижусь. Но ежели пустили и тем более пригласили, то надо принять в соображение мой образ
жизни и мои привычки. Если у вас есть душа, то распорядитесь…
Публика горячо сочувствовала и сочинителям и
актерам, и в партере театра было так же много
жизни и движения, как и на сцене.
Жизнь в Коломне страх уединенна: редко покажется карета, кроме разве той, в которой ездят
актеры, которая громом, звоном и бряканьем своим одна смущает всеобщую тишину.
Утром рано до зари переправлялся он на снятых с петель сарайных воротищах через Орлик (лодки здесь не было) и с бутылками за необъятным недром шнырял из лачужки в лачужку, чтобы промочить из скляницы засохшие уста умирающих или поставить мелом крест на двери, если драма
жизни здесь уже кончилась и занавесь смерти закрылась над последним из
актеров.
Жизнь в убежище текла однообразно и скучно. Просыпались
актеры очень рано, зимою задолго до света и тотчас же, в ожидании чая, еще не умывшись, принимались курить. Со сна все чувствовали себя злыми и обессилевшими и кашляли утренним старческим, давящимся кашлем. И так как в этой убогой
жизни неизменно повторялись не только дни, но и слова и жесты, то всякий заранее ждал, что Михаленко, задыхаясь и откашливаясь, непременно скажет старую остроту...
Но по ночам, во время тоскливой старческой бессонницы, когда так назойливо лезли в голову мысли о бестолково прожженной
жизни, о собственном немощном одиночестве, о близкой смерти, —
актеры горячо и трусливо веровали в бога, и в ангелов-хранителей, и в святых чудотворцев, и крестились тайком под одеялом, и шептали дикие, импровизированные молитвы.
Он упрашивал Семенову, чтоб она утешила старого
актера, может быть в последний раз в его
жизни, и сыграла Корделию как можно простее.
И мне страшно подумать, что вся моя
жизнь была обманом, что всю
жизнь я был безумцем, как тот сумасшедший
актер, которого я видел на днях в соседней палате.
— Да, да, она несчастна, ваша маленькая Нина, Андро, глубоко, отчаянно несчастна! Я ненавижу здесь все: и самую институтскую
жизнь с ее правилами, этикетами, и классных дам, и учителей, и воспитанниц. Они все чужие мне, Андро, поймите! Точно они не сами — как есть, а играют, исполняют какие-то навязанные им роли, как
актеры… И это гадко, мерзко, противно!
Сами понимаете, женщина образованная и воспитанная живет с глупым, тяжелым человеком; встретится ей какой-нибудь интеллигентный человек, офицер,
актер или доктор, ну полюбит, станет ей невыносима
жизнь, она и бежит от мужа.
Здесь я брал уроки английского языка у одной из княжон, читал с ней Шекспира и Гейне, музицировал с другими сестрами, ставил пьесы, играл в них как главный режиссер и
актер, читал свои критические этюды, отдельные акты моих пьес и очерки казанской
жизни, вошедшие потом в роман"В путь-дорогу".
Да и старший мой дядя — его брат, живший всегда при родителях, хоть и опустился впоследствии в провинциальной
жизни, но для меня был источником неистощимых рассказов о Московском университетском пансионе, где он кончил курс, о писателях и профессорах того времени, об
актерах казенных театров, о всем, что он прочел. Он был юморист и хороший актер-любитель, и в нем никогда не замирала связь со всем, что в тогдашнем обществе, начиная с 20-х годов, было самого развитого, даровитого и культурного.
И как проповедь театрального нутра в половине 50-х годов нашла уже целую плеяду московских
актеров, так и суть"стасовщины"упала на благодарную почву. Петербургская академия и Московское училище стали выпускать художников-реалистов в разных родах. Русская
жизнь впервые нашла себе таких талантливых изобразителей, как братья Маковские, Прянишников, Мясоедов, потом Репин и все его сверстники. И русская природа под кистью Шишкина, Волкова, Куинджи стала привлекать правдой и простотой настроений и приемов.
Чернышев, автор"Испорченной
жизни", был автор-самоучка из воспитанников Театральной школы, сам плоховатый
актер, без определенного амплуа, до того посредственный, что казалось странным, как он, знавший хорошо сцену, по-своему наблюдательный и с некоторым литературным вкусом, мог заявлять себя на подмостках таким бесцветным. Он немало играл в провинции и считался там хорошим
актером, но в Петербурге все это с него слиняло.
Тогда в русской опере бывали провинциалы, чиновники (больше все провиантского ведомства, по соседству), офицеры и учащаяся молодежь. Любили"
Жизнь за царя", стали ценить и"Руслана"с новой обстановкой; довольствовались такими певцами, как Сетов (тогдашний первый сюжет, с смешноватым тембром, но хороший
актер) или Булахов, такими примадоннами, как Булахова и Латышева. Довольствовались и кое-какими переводными новинками, вроде"Марты", делавшей тогда большие сборы.
Как
актер он выделялся пока только Кудряшом в"Грозе", но и всю
жизнь в нем рассказчик стоял гораздо выше
актера, что и доказывает, что огромная подражательная способность еще не создает крупного
актера.
Щепкин по своему культурному складу принадлежал к той эпохе в художественно-литературной
жизни Москвы, когда связь
актера с интеллигенцией — какая была у него — являлась редким фактом.
Я его в первый раз увидал в переводной пьесе"Любовь и предрассудок", где он играл
актера Сюлливана, еще при
жизни Максимова, уже больного.
Актер Фюрст, создатель театра в Пратере, был в ту пору еще свежий мужчина, с простонародной внешностью бюргера из мужиков, кажется, с одним вставным фарфоровым глазом, плотный, тяжелый, довольно однообразный, но владеющий душой своей публики и в диалоге, и в том, как он пел куплеты и песенки в тирольском вкусе. В нем давал себя знать австрийский народный кряж, с теми бытовыми штрихами, какие дает венская
жизнь мелкого бюргерства, особенно в демократических кварталах города.
Сангвинический пошиб во всем преобладал. Тогда «первый комический
актер» (по номенклатуре Гоголя) действительно играл как высокий комик, а не как резонер, который по-своему мудрит и подгоняет лицо, выхваченное из
жизни, под свои личные теории, соображения, вкусы и приемы игры.
«За границу»-Липецкие знакомства-Беготня по Парижу-Вырубов-Возвращение в Латинский квартал-Театры Наполеоно III-Французкая комедия-Французкие драматурги-Русские в Париже-Привлекательность Парижа-Литтре-Мои кредиторы не дремали-Работа в газетах-Сансон-Театральные профессора-Театральная критика-Гамбетта-Рикур-Наполеон III-Шнейдер-Онегин-В Лондоне-Английские манеры-Нормандия-Возвращение в Париж-"Жертва вечерняя"-Разнообразие парижской жизни-Гамбетта-Гамбетта, Рошфор, Фавр-Тьер-Французские литераторы-Лабуле-Сорбонна-Тэн-Повальное жуирство-О русских эмигрантах-Газетные мастера-Опять Лондон-Лондонская громадина-Луи Блан-Блан и Марлей-Джордж Элиот-Милль-Дизраэли-Спенсер-Театральный мир Лондона-Английские актеры-Контрасты мировой культуры-В Лондоне все ярче-Английское искусство-Английские увеселения-На континент
После этого он запил. Пил непрерывно, жутко было глядеть. Посетил его провинциальный русский
актер, бритый, с веселым, полным голосом. Рассказал, что играл главную роль в его «
Жизни человека», о горячем приеме, какой публика оказала пьесе. Андреев жадно расспрашивал, радовался.
— Ни жены, ни детей, — бормотал Щипцов. — Не идти бы в
актеры, а в Вязьме жить! Пропала, Семен,
жизнь! Ох, в Вязьму бы!
— Не будет он никогда
актером! — выхожу я из себя, — потому что у
актера каторжная
жизнь. Потому что
актеры нуждаются сплошь и рядом, и зависят от случая, и постоянно держат экзамен, как маленькие дети, перед режиссером, перед публикой, перед газетными критиками. А интриги? А зависть к тому, кто играет лучшую роль? Да мало ли причин найдется!
В псаломщики меня не примут, в монахи идти не хочется, потому что чувствую приверженность к общественной
жизни; чтоб сделаться доктором или профессором, нужно учиться, а чтоб быть
актером Александрийского театра, ничего этого не надо и достаточно уметь только читать.
Как легко в мыслях своих расстановляет он на сцене мира
актеров, разыгрывающих с ним драму его
жизни, заставляет их говорить, действовать и чувствовать по-своему и ведет эту драму к желанному концу!
Привлекали творчество, талант автора и небывалая чуткость сценического воспроизведения.
Жизнь — какова бы она ни была — всегда ценна и дорога, если художник-писатель, художник-актер и художник — руководитель сцены — одинаково преданы культу неумолимой правды.
Зинаида описывала, как эта дама стала теперь «
жизни высокой» и может обо всем говорить по-христиански, и сын у нее грубиян, живет с
актерами, но она его простила и Прашу простила. Но тут Праша перебила и сказала...
Помимо служебной деловитости, Друкарт в те годы нашей
жизни был превосходный чтец в драматическом роде и даровитейший
актер. Я не слыхал никого, кто бы читал шекспировского Гамлета лучше, как читывал его Друкарт, а гоголевского городничего в «Ревизоре» он исполнял, кажется, не хуже покойного Ив. Ив. Сосницкого в наилучшую пору развития сценических сил этого артиста.